"В калейдоскопе человеческих типов едва ли где-нибудь в другой стране найдется что-нибудь похожее на сибирского бродягу. Французский vagabond или немецкий landstreicher даже приблизительно к нему не подходят. Это человек, временно, так сказать, исполняющий должность бродяги. Завтра сыщется для него работа, и он сделается самым обыкновенным гражданином.
В огромной Сибири почти нет ни фабрик, ни заводов. Золотые прииски сравнительно редки, и огромное число бродяг, около 20 тыс. человек, без цели и без дела шатается по тайге. Кроме того, надо помнить, что 95 % сибирских бродяг составляют беглые каторжники, при этом все уголовные. Политический каторжанин, если ему удастся бежать, в Сибири, конечно, не останется.
Днем бродяга обыкновенно прячется в тайге и только ночью выходит к селению, где сердобольные сибирячки оставляют для него на подоконнике молоко и хлеб. Часто в Сибири репа и картофель сеются около большой дороги с тем расчетом, чтобы бродяги могли ими пользоваться. Это делается не столько из человеколюбия, как из чувства самосохранения. Голодный бродяга готов спалить селение, зарезать скот, а если надо, то и человека.
Совершенно исключительный тип представляет собой сибирский бродяга. От него веет чем-то страшным, а от некоторых с их бледными лицами и глубоко ввалившимися глазами отдает даже чем-то мистическим. Однако миросозерцание у этих людей самое простое. Они, кроме себя, никого и ничего не признают. В одной из их песен поется:
«Я всем чужой».
И все тут.
За несколько копеек или за какую-нибудь ветошь он зарежет не только первого встречного, но и товарища своих скитаний.
Непримиримыми врагами бродяг являются буряты. Они за ними охотятся, как за зверями…"
Вильгельм Гартевельд. Каторга и бродяги Сибири. М., 1912
из фб Леонида Юзефовича
